КРОХА 

– Я не хочу, чтобы ты подумала, будто у нас нет веселых сказок, – сказал Наеко, когда мы после дневного утомительного перехода по подземной реке уселись в круг возле тусклой лучины, которую зажигали исключительно ради меня и маленькой Акер – остальные не выносили яркого света.

Просторную теплую планету некогда населяли темнокожие веселые люди. Их смех звенел в спрятанных от Солнца домах, которые строили не на поверхности, а в глубоких пещерах. Целыми днями люди трудились: строили подземные города, возделывали бескрайние поля, пряча растения в глубокие каналы от палящего солнца. Их труд был тяжелым, но они не унывали, живя в дружбе со всем живым на планете. Птицы пели и освещали своим опереньем их сумрачные города, цветы привыкли жить в пещерах и источали прекрасный аромат, рыбы жили в глубоких каналах и следили за растениями, которые там росли, облака приносили божественную суть и она наполняла каналы до краев. Но только одно существо жило рядом с человеком в жилищах, помогало в труде, веселило, было и нежным и необходимым. Давняя-давняя дружба связывала их. Маленькое и юркое, оно любило сумрачные пещеры, резво бегало по раскаленным пескам и с удовольствием плавало в глубоких каналах. Неприхотливое в еде оно могло пересекать большие расстояния не страшась палящего солнца днем, а ночью пряталось в маленький крепкий домик, который постоянно носило с собою. Никто не мог быстрее и лучше доставить письмо, например, чем эта кроха. Письма обычно прятали в тот маленький домик, который был у него на спине и малыш бежал по пустыням, плыл по каналам, искал адресата в подземных городах.

Кто-то из тех, кого забрали на голубую планету "холодного" Солнца, сумел спрятать любимое существо, не в силах расстаться с ним навсегда и кроха оказался здесь, под "холодным" Солнцем. Малыш, конечно, не хотел оставить хозяина и ему пришлось не сладко. Он бродил по пустыням "черного" континента, старался даже помогать в переноске тяжестей, да только на планете "холодного" Солнца с ним произошла существенная перемена. То ли от перенесенных страданий, то ли он просто не хочет служить победителям, не знаю, но он стал совсем другим: кроха не доверяет теперь никому, редко выглядывает из своего домика, а если и идет куда-то, то, не спеша, став символом медлительности.

Наеко замолчал, а я сидела, наверное, очень смешно хлопая глазами. Что-то очень знакомое было
в герое сказки, но я никак не могла сообразить, кто же это.

И только ночью, вспомнив о сказке, я поняла о ком шла речь.