ПО ГРИБЫ

Путь предстоял неблизкий, а попутчик оказался неразговорчивый. За окном мелькали поля, потом пошли леса.

Он напряженно всматривался в мелькающий за окном лес и заметно волновался.

– А хотите, я расскажу Вам удивительную историю? – вдруг спросил он.

Я не стала отказываться, так как уже решила весь сканворд и не знала, чем себя занять. Его рассказ меня так удивил, что я потом до вечера лежала и размышляла о событиях, произошедших в проносящихся за окном лесах.

Мне до сей поры кажется, что я слышу его голос и, видит Бог, я ничего не приукрасила и ничего не напутала в этом удивительном рассказе.

"Ох и хорошо, хотя бы иногда вырываться на волю", – думал я тогда. Синеет вдалеке чуть-чуть продрогшая река, пахнет сырым опавшим листом и звенит от тишины
осенний лес. Стас и Вадим разбрелись за дровами для костра, а я, плюнув на все заботы о завтраке, "зарылся" в синеву неба. Не знаю, сколько я "плыл" за облаками бездумно и легко, ощущая невесомость, но очнулся я от едва уловимого шороха и, скосив глаза на траву, откуда шел звук, обмер.

Только не смейтесь: мы только еще собирались "дернуть по маленькой" у костра, под картошечку, да и человек я нетрепливый – а только увидел я, как ко мне быстро-быстро двигались грибочки, а может, это были гномики. Нет, Вы не думайте, что я сошел с ума! Вы послушайте, что было дальше!

Я даже дышать перестал, наблюдая за ними. Клянусь, они придвинулись ко мне поближе, а потом, как по команде, остановились невдалеке и прикрыли свои шляпки листьями.

Я, наконец, вздохнул и приподнялся. Кругом было тихо и только далеко звенела какая-то птаха. Хохотнув про себя, что нам, горожанам, на свежем воздухе с непривычки всякая чертовщина мерещится, я подошел к машине и начал доставать продукты: вообщем, выбросил из головы это маленькое происшествие. Скоро подошли ребята с дровами и мы разожгли на поляне костер. Решили сначала немного подзаправиться (встали то мы рано), а уж потом побродить по лесу в поисках грибов. Местечко для этого мы специально выбрали нехоженное, вдали от города и надеялись на большой урожай.

После завтрака решили пройтись по лесу. Стас остался кашеварить у костра – у него еще болела нога после той аварии в прошлом году. Мы, с Вадимом, разбрелись в разные стороны. Полуденное солнце пригревало спину, шуршал под ногой золотой лист, весело бежали по небу облака: все было хорошо – вот только грибов почти не было.

– Это же надо! Забрались в такую глушь, думали отхватить куш и, на тебе! – думал я.

Побродив часа три-четыре, я решил возвращаться. Уже на подходе к поляне слышалось веселое потрескивание костра, на котором что-то вкусное жарилось. По поляне, как-то странно подпрыгивая, носился Стас (и это с его-то ногой?), Вадим тоже был здесь и копался в нашем прицепе. Я подошел к машине и мне, даже, как-то нехорошо стало от одного взгляда на количество грибов, которые заполняли прицеп. Я держал в руке полупустое ведро с собранными за весь день грибами, а здесь стоял прицеп, почти доверху заполненный крепенькими, ядренными грибками, которые так аппетитно пахли и так славно выглядели, что рука сама тянулась к ним. У Вадима ведро также было наполовину заполнено. Мы только недоуменно переглядывались с ним, не зная, как объяснить такую необыкновенную удачу Стаса. Выяснилось, что Вадим тоже почти не видел грибов и не раз "крыл" нашу глупую затею забраться в такие нехоженные дебри за грибами, которых тут и не было.

– Неужели это Стас набрал столько грибов,
не выходя с поляны, или это они сами прыгали к нам в прицеп – хохмили мы, но тревога, почему-то, сверлила мне душу.

Стас, помешивая что-то в котле и часто пробуя, хитро улыбался, поглядывая на нас.

– Нет, а если серьезно – откуда у тебя такая уймища грибов? – пристали мы с вопросами к Стасу. – Тебе что, леший помогал?

Стас, видимо, не дождавшись нас "дернул водочки" хорошенько – уж больно странно себя вел. Хотя такое предательство – не в его натуре. Но глаза у него
сильно "разбегались", а руки и ноги сильно дрожали. Впрочем, это не подсказывало, где он нашел такое количество грибов.

– Э! Да ты уже тут без нас напробовался! – нахмурился Вадим и подошел к Стасу вплотную.

И здесь наш Стасик – интеллигентный, тихий человек, издал зверинный рык и с остановившимся взглядом бросился на Вадима. Озверевший Стас без труда
положил на "лопатки" превосходившего его в весе и физической закалке Вадима, а потом с диким воем бросился бегать по поляне, круша все, что попадалась ему на пути: был затоптан костер, разбросаны продукты, лежащие на траве. В неизбывной дикой ярости Стас катался по траве, бил и кусал землю, стуча по ней кулаками. Нам с Вадимом пришлось немало потрудиться, пока мы не связали, бешено рвущего капроновый трос, внезапно заболевшего Стаса. Затем мы, не сговариваясь, вывалили из ведер и прицепа злополучные грибы на траву и тронулись в обратный путь. У ближайшей к лесу деревеньки мы остановились, чтобы спросить, где в такой глуши искать врача. Стас же извивался и рвал путы, сотрясая "Жигуленок".

Из крайней избы вышла сморщенная старушка и вынесла кружку молока вместо воды, которую мы у нее попросили.

– Грибники, – спросила она нас и тяжело вздохнула.

А на заднем сидении скулил и бился в судорогах
Стас.

– Вижу, что попробовали Вы наших грибочков и убедились, что они у нас занятные. Рассказывать нам о них не велят. А сами мы в лес давно не ходим – страшно.

– Э, бабка! Я вытряхну из тебя все, – сорвался я. ‑ Ты пойми – какой нам денек выдался. Не обессудь, мать, но спрашивать буду.

– Да я и сама расскажу – тихо заверила нас бабка. – Только в избу войдите и товарища своего внесите – может помогу чем-то.

Много чего узнали мы от нее в тот вечер об этих местах, о воде, которую нельзя пить, потому что как в той старой сказке "козленочком станешь", о военных, которые приехали сюда лет десять назад, окружили большую территорию колючей проволокой и долго за ней что-то делали, но, в основном под землей, а потом – уехали. Но, только после этого стали замечать люди, что грибы перестали расти в лесу, как прежде, а все там, за колючей проволокой. Но самое удивительное в этих грибах, выросших в "зоне", то, что они, словно "слышат" грибника и, "сбегая" с могильника, сами просятся в корзины. Съев "грибочек" с земли, где военные закопали атомные отходы, люди превращаются или в таких диких, как наш Стас или тихо умирают, начиная перед смертью видеть невидимое, слышать неслышимое.

Мой попутчик замолчал и стал неотрывно смотреть на леса, проносящиеся за окном поезда. Затем вздохнул и, не глядя на меня добавил:

– Стас умер неделю назад. Вот так мы съездили за грибами в прошлом году в эти места.

После этого он замолчал и не говорил больше со мной. Вскоре он вышел на каком-то полустанке, где лес вплотную подходил к железнодорожному полотну.

h h h